Получение ответа на вопрос, указанный в названии данной статьи, очень важно для всего человечества. И, судя по всему, общий ответ на него будет дан представителями современной науки уже в течение ближайших нескольких десятков лет.
Но так как мне ждать так долго не очень-то хочется, я постараюсь ответить на многие волнующие моих читателей вопросы уже сегодня.
«Человечество впадает в ПЕССИМИЗМ. Тягчайшее уныние распространяется среди учёных и прикоснувшихся к чаше естественных наук. Люди лишаются веры в бессмертие, в суд и высшее существо. Можно делать всё, лишь бы не узнали и не наказали люди. Только невежество масс и долгая культура веры сдерживала животные страсти людей. Сильные оставили веру для народа, а сами затевали военные убийства и грабежи, эксплуатацию низших классов. По крайней мере они могли теперь не бояться посмертного воздействия. БОЛЕЕ ГЛУБОКОЕ ПРОНИКНОВЕНИЕ В ТАИНСТВА КОСМОСА ВОЗВРАЩАЕТ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ О ВЕЧНОСТИ, СУДЕ И ВЫСШИХ СУЩЕСТВАХ, НО В ПРЕОБРАЗОВАННОМ ВИДЕ. Рождается утешение, безмерно превосходящее старую веру.»
Константин Циолковский
«Что делать на Земле?»
1928 г.
Ранее мною в настоящем блоге была опубликована статья «Бессмертие человеческой личности как научная проблема. Академик Владимир Михайлович Бехтерев.», представляющая собой его речь на торжественном акте Психоневрологического института в феврале 1916г., в которой он, в частности, сказал:
«Болезнь отняла от нас друга, который отошел в другой мир». — Так говорят обыкновенно над свежей могилой. Но так ли это на самом деле? Ведь если бы наша умственная или духовная жизнь кончалась вместе с тем, как велением рока обрывается биение сердца, если бы мы превращались вместе со смертью в ничто, в безжизненную материю, подлежащую разложению и дальнейшим превращениям, то спрашивается, чего стоила бы сама жизнь? Ибо, если жизнь кончается ничем в смысле духовном, кто может ценить эту жизнь со всеми ее волнениями и тревогами? Пусть даже жизнь скрашивается стремлениями в лице лучших умов к вечным идеалам истины, добра и красоты, но для самого человека, живущего и действующего, чем можно было бы оправдать преимущества этих идеалов по сравнению с теми или иными своекорыстными стремлениями? Ведь если нет бессмертия, то в жизни нет и морали, и тогда выступает роковое: «все дозволено!»
В самом деле, к чему мне заботиться о других, когда все — и я, и они перейдут в «ничто» и когда вместе с этим «ничто» устраняется вполне естественно и всякая моральная ответственность. Смерть человека без вечного духа, которую признают все религии и в которую веруют все народы, разве не устраняет почву из-под всякой вообще этики и даже из-под всех стремлений к лучшему будущему?
Если вместе со смертью навсегда прекращается существование человека, то спрашивается, к чему наши заботы о будущем? К чему, наконец, понятие долга, если существование человеческой личности прекращается вместе с последним предсмертным вздохом?
Не правильнее ли тогда ничего не искать от жизни и только наслаждаться теми утехами, которые она дает, ибо с прекращением жизни все равно ничего не останется. Между тем иначе сама жизнь, как дар природы, протечет без тех земных удовольствий и наслаждений, которые она способна дать человеку, скрашивая его временное существование.
Что же касается заботы относительно других, то стоит ли вообще об этом думать, когда все — и «я», и «другие» завтра, послезавтра или когда-нибудь превратятся в «ничто». Но ведь это уже прямое отрицание человеческих обязанностей, долга и вместе с тем отрицание всякой общественности, неизбежно связанной с известными обязанностями.»
Да, это было сказано более 100 лет назад. Но «воз и нынче там». Современная наука не приблизилась даже к общему пониманию функционирования человеческого существа и получению ответа на сокровенный вопрос о существовании «жизни после жизни…».
«Есть вопросы, на которые мы можем дать ответ — пусть не точный, но удовлетворительный для сегодняшнего дня. Есть вопросы, о которых мы можем говорить, которые мы можем обсуждать, спорить, не соглашаться, но есть вопросы, которые мы не можем задавать ни другому, ни даже самому себе, но непременно задаём себе в минуты наибольшего понимания мира. Эти вопросы: зачем все это? Если мы задали себе вопрос такого рода, значит мы не просто животные, а люди с мозгом, в котором есть не просто сеченовские рефлексы и павловские слюни, а нечто другое, иное, совсем не похожее ни на рефлексы, ни на слюни…»
К.Э.Циолковсий
«Теория космических эр»
Попытаюсь дать ответы на поставленные вопросы.
