«В 2010 году голод убил один миллион человек. А ожирение – три миллиона. Пять лет назад от недоедания страдали 850 миллионов человек, а от лишнего веса – два миллиарда. Причем, динамика вполне однозначна – в обозримой перспективе человечество отправит голодные смерти на свалку истории.

Представить себе ситуацию, когда неурожай уносит 15% жителей страны (как это случилось во Франции в 1694 году) уже не получится. Отныне голод – это итог не природных катаклизмов, а социальных: он возникает там, где есть на то целенаправленная злая воля. У которой, вдобавок, есть имя и фамилия.

Бабушкин рецепт лечения простуды (горячее молоко и мед) – он ведь тоже родом из нашего голодного прошлого. Всю свою историю обыватель жил в условиях недостатка калорий. А потому рецепт выздоровления состоял в том, чтобы дать ослабленному организму достаточно энергии, чтобы он справился с недугом. Поэтому в дело шли самые калорийные продукты, которые можно было найти в крестьянском доме.

Дедовские рецепты безнадежно устарели. Потому что никакого «недостатка калорий» больше нет. Напротив – налицо их избыток. И побеждать ОРВИ куда логичнее с помощью лекарств.

Кстати, о лекарствах. Вы, может, не заметили, но человечество успело победить и болезни. Те самые, что выкашивали страны и континенты на протяжении всей нашей истории.

В 14-м веке чума унесла четверть населения Евразии. В 16-м черная оспа выкосила 90% аборигенов американского континента. В начале 20-го – «испанский грипп» убил сто миллионов человек. Вплоть до 20-го века комбинация голода и болезней приводила к 30%-й детской смертности.

Все это в прошлом.

Нас не прививают против оспы, потому что эту болезнь удалось победить еще в 1979 году. Вакцины и лекарства лишили слово «эпидемия» своего пугающего звучания. В 2002 мы боялись «атипичной пневмонии». В 2005 – птичьего гриппа. В 2009-м – свиного, а в 2014-м – Эболы. Последняя оказалась самой кровожадной, унеся жизни 11 тысяч человек. Но ничего из перечисленного не идет ни в какое сравнение с пандемиями прошлого. Причем, люди умирают не из-за того, что нет лекарств, а потому что лечение не успевает вовремя добраться до неблагополучных регионов (в случае Эболы это была Западная Африка).

Мы сегодня умираем от тех болезней, до которых наши предки попросту не доживали. Онкология и сердечно-сосудистые болезни раньше не убивали человечество просто потому, что не успевали. За них это делали куда более простые и примитивные вирусы, а также другие люди.

Нам может казаться, что мы живем в мире, полном насилия. Но это не имеет никакого отношения к реальности. Никогда раньше человечество не жило так благополучно и мирно, как теперь. Наши враги – это не голод, не вирусы и не оружие. Наши враги – это когнитивные искажения. Те самые, что заставляют нас чувствовать себя несчастными.

Даже страх перед терроризмом – это итог нашей медиареальности. В 2010-м терроризм унес чуть меньше восьми тысяч жизней – преимущественно в развивающихся странах. А ожирение – больше трех миллионов. Мы боимся ИГИЛ и Аль-Каиду, хотя сахар и диабет опаснее. Просто у ИГИЛ лучше пиар.

В нашей реальности нет ничего, что позволяло бы говорить о «конце времен». Перенесите сюда на машине времени вашего предка из пятнадцатого века – и он решит, что оказался в лучшем из миров. До тех пор, пока вы не включите ему выпуск новостей.

В нашем мире не стало больше насилия и смертей. В нашем мире стало больше прямого эфира. Нас делает счастливыми не объективная реальность, а субъективная. Не то, чем мы обладаем, а то, что мы об этом думаем. Природа новостных выпусков такова, что мы сообщаем в них не о том, что является нормой, а о том, что является ее нарушением. Кормим обывателя паникой и истерикой, получая на выходе реальность соцопросов.

На этой почве густо растут спекулянты.

Если раньше человечество жило с ощущением, что «сегодня – это несовершенное завтра», то теперь нас убеждают, что «сегодня – это испорченное вчера». И что единственный залог спасения – это вернуться в некий «золотой век», спрятанный от нас под гущей веков.

Антипрививочники. Традиционалисты. Борцы с ГМО. В нашей реальности лучше всего продаются страхи и неврозы. Мы охотно боимся завтрашнего дня, забывая о том, что наше «вчера» состояло из крови и кишок. Любим народную медицину, забывая о том, что она – продукт той эпохи, когда пенициллин еще не изобрели. Отмахиваемся от науки, хотя именно она позволила всем нам дожить до совершеннолетия.

Давайте начистоту. Наша реальность – комфортна и безопасна. И если вы чувствуете себя несчастным – она тут ни при чем.

Дело в том, что счастливыми нас способны сделать только окситоцин, дофамин и серотонин. Наш уровень счастья – продукт биохимии, а не обстоятельств жизни. Просто в разное время выплеск этих гормонов в кровь обеспечивался разными факторами. Триста лет назад для субъективного ощущения счастья нужно было вдоволь поесть. Сегодня – выиграть миллион в лотерею.

Прогресс позволил нам удовлетворить низшие уровни пирамиды Маслоу (те, что про безопасность) – и теперь в поисках счастья мы пытаемся штурмовать верхние (те, что про самоактуализацию). Забывая о том, что подобное никогда не было простой задачей.

Прогресс не сделал нас счастливее – это правда. Но он избавил вас от самых главных предпосылок для несчастья. И дал время, чтобы задуматься о том, почему именно вы несчастливы.

Если вам кажется, что вы живете в худшем из миров – вам кажется. Если вы боитесь завтрашнего дня, значит, вы просто перестали оглядывать на вчерашний. Если вы чувствуете себя несчастным – купите антидепрессанты.

И не грешите на реальность. Она этого не заслужила.»