Автор данного материала Михаил Гельфанд – выдающимся российский биоинформатик, профессор МГУ, член Европейской академии.

Вообще история антибиотиков – красивая иллюстрация эволюционной теории, описываемая четко в рамках естественного отбора.

Антибиотики были всегда. Почвенные бактерии травили ими друг друга испокон веков. Соответственно они и защищаться учились, вырабатывая устойчивость. Эта устойчивость распространялась, когда бактерии поглощали ДНК устойчивых видов.

Но затем в дело вмешался человек и начал лечиться антибиотиками от своих патогенов. Патогены изначально чувствительны к антибиотикам, потому что они не встречались с почвенными бактериями. Когда вы начинаете принимать антибиотики и пропиваете полный их курс, то убиваете всех патогенных организмов. Если же вы начали принимать, вам стало лучше, и вы перестали их принимать, то получается, что вы чувствительных бактерий убили, а немного устойчивых остались; они всегда есть просто в силу генетической неоднородности популяции. Потом опять популяция развивается, становится неоднородной, в ней появляются еще более устойчивые варианты – и опять то же самое: преждевременно прекращенный курс, менее устойчивые убиты, более устойчивые остались без конкурентов и размножились.

В свое время был запущен российско-американский проект, в рамках которого в нескольких тюрьмах было усовершенствовано лечение туберкулеза с помощью современных средств (источником устойчивых штаммов являются тюрьмы и лагеря, причем в тюрьмах России довольно тяжелая ситуация с устойчивостью туберкулеза к антибиотикам), но, к сожалению, по политическим причинам он был свернут. При этом, как и говорится в докладе ВОЗ, одна из причин увеличения устойчивости болезней к антибиотикам – тотальная и систематическая практика недолечивания заболеваний среди населения всей планеты.

Другой фактор увеличения устойчивости бактерий к антибиотикам – это западная мода подкармливать скот маленькими дозами антибиотиков. Сейчас в Евросоюзе такую практику запретили, но вред, который она уже успела принести, по-видимому, колоссален. Ведь патогены и у нас и у млекопитающих, которых разводят как скот, в общем, одинаковые. Но на фермах животные как раз таки контактируют с почвой, и патогены в них могут контактировать с теми самыми почвенными бактериями, которые выработали к ним устойчивость, что повышает и устойчивость вредных для нас патогенов.

Дальше оказывается, что производить антибиотики невыгодно большим фармацевтическим компаниям (маленькие вообще не потянут). Антибиотики пьют коротким курсом, к ним очень быстро появляется устойчивость – все это означает, что на рынке препарат будет недолго. Получается, что делать антибиотики попросту неприбыльно.

Что же касается, например, туберкулеза в нашей стране, который устойчив уже к большинству известных антибиотиков, то альтернатива антибиотикам может быть только одна. Как в начале прошлого века – кумыс, горные курорты… И все. Конечно, биологи и медики пытаются что-то с этим делать, но оптимизма пока немного.

Полный текст интервью опубликован в журнале Naked Science (№17, январь 2015 г.).